Александр Никишин - Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина
— Дом под колпаком? — констатрировал Семёнов.
— Типа того, — согласился дядя Коля.
— Звучит.
Благодаря дяде Коле, Семёнов понял, что должно было последовать дальше. Под гигантским стаканом на манер шторок фотобъектива должно было закрыться гигантское, пятисотметровое днище корабля и это летающее сооружение легко бы сняло с земли дом, населённый тысячами спящих людей. Для чего? Очевидно, для того, чтобы увезти на свою планету! Но почему-то не сложилось. Почему? А вот это вопрос. Почему дом был не увезён, а просто передвинут с места на место? Почему сразу после этого инопланетный корабль покинул Останкино? Что-то случилось? Чрезвычайное происшествие на борту?
Так думал Семёнов, отгоняя одну простую мысль, которая могла привести к далекоидущим выводам: а если инопланетянам помешали люди? Сами жильцы дома № 48?
Вопрос в другом: все, кто были той ночью в доме № 48, утверждают, что они спали. Даже те, кого забросило черт те куда. Дом был поднят на высоту в двадцать-двадцать пять метров, повернут боком по оси, а потом кинут с этой высоты, а люди спали? Окна выбиты, все внутри перевернуто, а люди спят! Но почему-то те десять человек, что пропали утром 18-го, не спали и это точно, думал Семенов. А вот, почему не спали именно эти десять человек и воришка по кличке Чирик — неясно.
Ясно другое. Какую бы глобальную операцию не замышляли пришельцы, но итог её такой: огромные корабли были посланы ради того, чтобы утащить десяток жильцов дома № 48 и ещё одного мелкого воришку. Это — в остатке. Бред какой-то!
3.Голова шла кругом и у Семёнова, и у Бубукина. А тут ещё дядя Коля бубнит, гундосит — подробно-подробно, не забывая детали:
— И прошёлся этот нож прямо машинам! Мама моя, думаю, мне ж таких денег ни в жизнь не заработать. Я глаза закрыл руками: Господи, говорю, за что мне на старости лет такие испытания? Спаси и сохрани! Прости мне, Господи, все мои прегрешения! Если жив останусь, пойду в наш останкинский храм и на всю зарплату куплю свечек, это я Богу говорю, а сам краем глаза смотрю, что в нашем дворе происходит. Страшно ведь, такая хреновина висит! Да ещё не просто висит, а огнями пылает, там этих мигалок миллиён, наверное, был.
— Прожекторы?
— Да я и не понял. Смотреть-то вверх страшно было! Какой-то такой яркий пронзительный свет, не земной, хотя нет, похоже, как в хирургическом отделении, мне когда операцию на аппендицит делали…
— Про операцию не надо, — оборвал его Семёнов. — Про свет лучше.
— Хорошо, про свет, — покорно вздохнул уставший от воспоминаний дядя Коля. — Короче, светло стало так, как даже днём не бывало.
— И что вы стали делать?
— Я-то? Хотел рассмотреть, отчего это такой резкий и яркий свет, а во дворе какая-то дура визжит и визжит, сбивает с толку. Я хотел крикнуть её парню: да заткни ты ей рот, этой сикалке, чего она орет, людей пугает, а тут — ф-фр, искры во все стороны, эти инопланетяне провода электрические перерезали своими ножами и те прямо на парковку упали. Ну, просто онемел: кто это, что это, куда бежать? Ясно, что что-то случилось из ряда вон. Я-то дурак, сперва думал, что это какой-нибудь самолет МЧС сбился с курса и над нашим домом у него авария произошла, а потом понял — не-ет, ребята, у нас таких самолётов нет и не будет ещё долго, и у американцев нет и не будет, и даже у китайцев. Продолжать?
— Продолжайте.
— Вам это нужно?
— Нужно, нужно, — торопит дядю Колю Семёнов.
— А, ну хорошо, тогда продолжаю… Когда я увидел, что от машин остались только запчасти, у меня возникла мысль бежать из Москвы. Я ж запаниковал: как теперь с жильцами-то рассчитаюсь!
— Так машины застрахованы, чего вам было бояться?
Дядя Коля махнул рукой:
— Ой, гражданин хороший, вы рассуждаете как ребёнок! Вы в какой стране живёте? Я, как увидел, что вся парковка в прах, сразу понял, что крайним сделают меня и заставят платить. Такая у нас жизнь, у сильного всегда бессильный виноват! Я вам признаюсь, только никому не говорите. Решил пойти к инопланетянам и просить у них защиты.
— В каком смысле?
— А хоть и увезти, от греха подальше. И жену мою Варьку.
— Да вы что!
— Вот вам и вы что! Это сейчас все такие смелые, после событий. Даже название дали: Первый Эпизод Войны Миров. Им легко, дуракам-корреспондентам, словами-то бросаться! А если б они тут были в ту ночь, думаю, языки свои поганые попридержали бы. Да просто в штаны б наложили, ага. Ну а, если честно, Юрку Гагарина мне жальче больше всех.
— Космонавта? — спросил следователь, хотя понял, о ком речь.
— Какого космонавта! Юрка, из первого ж подъезда! Хороший мужик, книжки писал! Пропал. Он, потом ещё этот, как его, чёрта, а, Борис Аркадивич, наш председатель кооператива, Лёха этот с «Феррари», доктор-армяшка из первого подъезда, Бугровский такой, бандюган чистой воды, потом художник, у которого «волга» старая-престарая. Чинит её постоянно. Ещё кто-то был, вот, не помню, короче, все и пропали, человек наверное тыща, если не больше!
— Кто вам сказал, что тысяча? — поинтересовался Семенов.
Дядя Коля пожал плечами:
— А что, думаете не так, что ли? Нам же ничего не говорят, как всегда. Или врут. А этих из первого подъезда, где только не искали! Среди развалин, в моргах, да по всей Москве и Подмосковью, поди, а толку-то? Нигде их нет. Я так думаю, их эти гады всех и увезли, как заложников. Или убили со злости.
— В смысле? С какой злости? — спросил Семёнов, на что дядя Коля ответил, что, если там Юрка Гагарин был, то он мог, по его словам, что угодно замутить, отчего у этих гадов, всё и рухнуло. Помешать их планам, если ему они показались сомнительными. Вот у «гостей» ничего и не вышло.
— Просто Юрка, он такой.
— Какой «такой»? — спросил Семенов.
Дядя Коля показал большой палец:
— Во, какой! Принципиальный. Если какая несправедливость, мимо не пройдёт. Мужик! Я уверен, что это он им все их планы порушил! Говорят, никак авария у них приключилась, потому и улетели. А не случись она — просто уничтожили б и Москву, и весь мир своими страшными лучевыми пушками. Так эту аварию, помяните моё слово, Юрка и сделал.
— Ну, это только предположение, — сказал Семёнов неуверенно, но дядя Коля его не слушал, бубнил и бубнил себе под нос:
— Эх, Юрка, Юрка, где ты? Хороший был мужик, писатель. Я сначала думал, что он художник, а он оказался писателем. Про любовь романы писал, но их не печатали почему-то, а он переживал. Кстати, подарил мне книжку своего дружка Сашки Никишина «Фольклор под градусом». Про водку. Ценная книжонка! Я вообще-то книг не читаю, но там 300 заменителей слова «выпить»: трахнуть, бухнуть, жахнуть, ахнуть… Мы с ребятами соберёмся за бутылкой и пошло-поехало: трахнем? Трахнули. Бухнем? Бухнули. Жахнем? Жахнули. Лизнём по писяшке? Лизнули. Игру такую придумали. Но это до событий было, я сейчас вообще в рот взять не могу. Если честно, когда всё началось, я открыл бутылку, у меня была припрятана «монополька» и — половину из горла, да без закуски сразу и залудил. Видно, поэтому и в сон кинуло. В общем, если честно, проспал я те события, хотя об этом говорить стыдно.
— Почему «стыдно»? — пожал плечами Бубукин. — Любой на вашем месте испугался бы. Я вот слушаю ваш рассказ и ума не приложу — а как бы я себя вёл?
Дядя Коля вздохнул:
— Да уж. Но я всё равно вас попрошу. Вы ведь никому не скажете, что спал, да? А то, знаете, неудобно. Тут эти ко мне приходили, ребяты-пионеры, ну, не пионеры они сейчас, как при советской власти, а эти, «ваши-наши». С цветами пришли, с барабанами, с флагом трёхцветным, районная организация, мы, говорят, дядя Коля, гордимся тем, что живём с вами в одном районе. И мы хотим просить вас дать своё имя столовой нашей школы на Церковной горке около метро ВНДХ. Школа только не у главного выхода, а как выходишь из последнего вагона, то — направо. Нет, представляете, столовая имени меня? Ну не цирк?
Дядя Коля опять вздохнул, и вдруг ударил кулаком по коленке:
— Эх, не проявил я себя! А мог бы. Сейчас бы внукам рассказывал.
Семёнов его успокоил: вы живы и ладно.
А вот где эти десять — вопрос? Хорошо, если живы, а если нет?
— За что они пострадали, ради чего? — задавал вопрос дядя Коля.
Следователь пожал плечами: что ж теперь делать? Могло быть хуже, погибли б тысячи, десятки тысяч. И вообще неизвестно, что могло бы произойти. Но в данный моменте его больше волновала технология кражи домов инопланетянами.
Вот это ноу-хау, так ноу-хау!
Глава 23
«Держите Чирика!»
Когда сбежал Чирик и с домом началось чёрт знает что твориться, Юрка откровенно струхнул. Собрал самое необходимое в солдатский, еще времён армейской службы «сидор», сунул за пазуху ракетницу с шестью стволами — подарок приятеля-моряка, привезённый из Японии, и кинулся по пожарной лестнице на нижние этажи. Подсвечивая фонариком, стучался в двери, но никто не отзывался. Дом как будто вымер и его удары отзывались гулко и пусто; словно бы он колотил в почтовый ящик или в запечатанную бочку.
